Коллективное дарение

Еще более странным выглядит и другое коллективное дарение. Антуан Гюерино, стряпчий светской курии и купец, проживавший в Кокэни, что в приходе Морепа, а также Жан Сюро, купец — “землепашец”, проживающий близ Монфор-Амори, от своего имени и от имени Катрин Гюерино, своей жены, передают брату и свояку-студенту Гильому Гюерино права на наследство Жака Гюери — но, их отца и тестя, прево Шевреза. Через два года “землепашец” Робер Фоше из прихода Мольер и его жена Мари Оже, бывшая прежде вдовой Жиля Симеона, дарят права Мари Оже на дуэр от первого мужа тому же Гильому Гюерино, их брату и свояку. Видимо, Мари Оже была единоутробная сестра Гийома Гюерино, только так можно объяснить различие фамилий. Она уже успела овдоветь и выйти замуж вторично, видимо, она была старше студента и родилась от первого брака ее матери. Странно, что дети прево, которого я бы, не задумываясь, отнес к подгруппе офисье, занимают столь скромное положение: дочь замужем за купцом — “землепашцем”, муж падчерицы и вовсе простой крестянин, а сын — стряпчий в местечке сельского типа. Причем название это само по себе комично ; трудно представить себе, что за “светская курия” там располагалась. Возможно, мы, наконец, столкнулись с редким в нашем корпусе отражением процесса нисходящей социальной мобильности — статус детей был явно ниже родительского. Тогда университетская карьера Гильома оставалась последней надеждой семьи.

В целом число провинциальных прокуроров, нотариусов и стряпчих оказывается значительно меньшим, чем в Париже, но в их актах отражены те же тенденции, что мы наблюдали на парижском материале: в этих подгруппах все реже встречаются престижные объекты дарения и ренты, но происходит некоторое увеличение числа упоминаний о долговых обязательствах, часть из которых могли составлять различного рода гонорары за оказанные услуги. Провинциалы, как и парижане, объединенные в эти подгруппы, большую часть своих актов адресуют детям.