Национальный Архив
Постараюсь объяснить причины моего выбора. Прежде всего, таких актов не слишком много, но и не слишком мало. Если бы их было столько, сколько, скажем, университетских дарений, то одна лишь работа с данными регистров Шатле, не говоря уже о сверке их с нотариальными минутами, намного превысила бы отведенные сроки моего пребывания в Национальном Архиве. Если бы я обратился к весьма ярким и информационно-насыщенным актам, таким как отмены дарений, то добытого десятка подобных актов явно не хватило бы для построения типологических рядов и работы со стереотипами, а ведь именно эту задачу мы и ставим. Вторая причина заключается в том, что тема старости при известной популярности у современных исследователей не влечет за собой столь громадного историографического шлейфа, наподобие таких тем, как история детства, история женщин, отношение к смерти. Поэтому я отказался от дальнейшей работы с брачными контрактами, завещаниями, дарениями в адрес несовершеннолетних детей. В этом отношении Регистры Шатле содержат достаточно интересный материал, но он, вне всякого сомнения, требует специальных исследований, предполагающих поиск особых методик, привлечение широкого круга дополнительных источников, и, главное, работы с обширнейшей историографией. Чего стоят лишь полемика по поводу работ Филиппа Ариеса или же хитросплетения современных гендерных исследований!
Интерес к теме истории старости возник не слишком давно; видимо, он стал своеобразной реакцией на осознание проблемы “старения наций”. Жорж Минуа, один из первопроходцев этой темы, приходит к выводу, разделяемому большинством его коллег: средневековое общество характеризовалось крайне пессимистическим взглядом на старость, сохранившимся или даже усилившимся в XVI в. Тот или иной средневековый автор мог насчитывать четыре, семь или двенадцать “возрастов жизни”, но в любом случае последний период рисовался в самых мрачных тонах. “Старик весь полон кашля, слизи и вони до того момента, пока не возвратится в прах и землю, откуда и был взят”, — гласит изданный французский перевод средневековой энциклопедии. В данном случае выделялось семь возрастов жизни по числу семи планет. Вслед за Исидором Севильским называются три последних возраста жизни: Senecte, vieillesse, senies — старость в смысле зрелость, “весомость” , старость в смысле “дряхлость” и “сенильность”. Причем в последнем случае оговаривается отсутствие соответствующего термина на французском языке.