Парижские торговцы

В том, что касается рент, эта таблица ставит все на свои места — провинциальные купцы оказываются весьма близки к парижским буржуа, а парижские торговцы “отброшены” далеко за среднюю линию, приближаясь к ремесленникам. Частота упоминания рент в дарственных актах приобретает, таким образом, характер некоей “Табели о рангах”, определяющей место группы если не в иерархии престижа, то в имущественной иерархии. Примечательно, что прокуроры Шатле, стряпчие, клерки оказываются “беднее” провинциальных купцов, советники парламента, адвокаты, финансовые служащие уравнены в этом отношении с дворянами и с верхушкой парижских буржуа.

Впрочем, исключение из этого правила составляют крестьяне. Если мы вернемся к таблице 5, то увидим, что число крестьян, упоминавших о рентах, вдвое больше числа тех, кто упоминал о расписках. Похоже, что перед нами новая закономерность — применительно к городским слоям равное соотношение упоминаний о рентах и о кредитах, и тем более превышение числа вторых над числом первых, может служить косвенным указанием на некую “приниженность” социальной группы. Это еще одно явление, требующее дополнительного осмысления.

Наши наблюдения основывались пока лишь на частоте упоминаний о рентах и долговых обязательствах, точнее, на “весе” этого признака в каждой из групп дарителей. Но у нас есть помимо этого и иной показатель — конкретные суммы рент и расписок, указанные издателями для некоторых из актов. Правда, в данном случае мыоказываемся всецело во власти издательского произвола. В оригиналах нотариальных актов всегда уточнялся размер упомянутого долгового или рентного обязательства и непременно оговаривался порядок их погашения. Издатели же отмечали конкретные суммы крайне редко, руководствуясь какими-то своими соображениями, так и оставшимися мне непонятными. К тому же вовсе не следует, что у нас есть уточнения размеров 166 рент из числа тех 280 случаев упоминаний о рентах, что проанализированы в таблице 5. Нередко один даритель перечислял несколько обязательств, уточняя размеры каждого из них, и эти данные воспроизведены издателями; о другом дарителе говорится лишь то, что в его акте упомянуты некие расписки или ренты. Таким образом, соотношение между числом упоминаний и размерами рент и расписок столь же произвольно и случайно, как и сами эти величины.